Самок или волосец. Прежде возьми масла ростового. Наговори на масло сия слова: “Есть море-окиян; на том море есть мост золотой, сидит на ном человек золотой, стружет стрелы золотые и стреляет из раба Божия (имя) прикос, и притчу, и шепоту, и волосатик, прикос ночной и дневной, полуденной и полунощной, и водяной, и дровяной, с рук и ног, и от кости, и от мозгу, и со всех уд его; дай, Бог, рабу Божию (имя) на здравие и на спасение”. А говорить те слова на пенное масло, на коровье нагретое, да стружки строгати настругом намелко черемхоиые (А. Н. Майков).
Читают тридевять раз, закрывают рану метелкою из ржаного колоса и поливают раскипяченою золою. “Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Волос, ты волос, выйди на ржаной колос с раба Божия (имя), либо на пепелицу, либо па теплую водицу".
По мнению ворожеи, самок имеет вид волоса, а самка — волосообразных корней, сплетшихся между собою. Если у больного этот волос выгнан из раны, и он хочет убедиться, взглянув на него, то показывать ему не прежде того, как он в кровь укусит себе язык; иначе от сильной радости, волос снова может породиться.
Волосси — волосы в ногах или руках от хождения босиком по воде, где летом оставили волосы лошади (эти волосы оживают на следующее лето) (Арх., Новг.).
Волос, таким образом, это и вполне реальный червь, и воплощение «сосущего и грызущего» воспаления (ногтоеды, костоеды), которое представляется живым, наделенным волей существом. В некоторых районах России до сих пор верят, что волос, утерянный лошадью, может сделаться волоснем и даже «закусать человека до смерти». В XIX в. калужские крестьяне считали, что волос, волосатик — вид порчи. Волоса «находятся большей частию или в руках, или в ногах, или по жилам. Это делает порчельник (колдун. — М. В.) для того, чтобы враг чувствовал нестерпимую боль при движениях. Гнездо волос находится в одном месте, от которого идут отрасли по членам и возрастают со дня на день» <Ляметри, 1862>. Согласно поверьям Новгородчины, «семейство волосов» («волосяница со своим детям») способна «глодать и есть» человека. На Пинеге полагали, что волос может появиться от исполоха (если человек был внезапно чем-то испуган).
Д. К. Зеленин подчеркивал соотнесенность представлений о змее, змееобразном черве, волосе, считая, что характерно и самое наименование наружной болезни (ногтоеды, костоеды. — М. В.), «также связанное со змеей: русское „змеевик“, „змеевец“, алтайское и бурятское „змеиный нарыв“. Русские в районе Сургута верили, что в этой язве на пальце живет мохнатый червяк, который может щениться, то есть размножаться. В других местах называли ту же ногтоеду словом волос, волосень и приписывали причину болезни ожившему в воде конскому волосу» <Зеленин, 1936>.
Cогласно новгородским поверьям, волос может «выйти» на свежий творог, на хлеб с солью, привязанные к больному месту. Рекомендовалось также обложить рану маленькими камушками (7–9 штук); намазать рыбьим жиром, растереть перцовой настойкой (выпив по чайной ложечке того и другого) (Новг.).